В прокате «Багровый пик» Гильермо дель Торо — мистическая мелодрама с Мией Васиковски; практическое пособие по тому, как нельзя снимать готическое кино.

Нью-Йорк начала XX века. Дочь американского бизнесмена Эдит Кушинг (Миа Васиковска) грезит славой романистки и ищет издателя для своего дебютного опуса, посвященного мистическим превратностям любви. Однажды ее сомнительные литературные способности получают неожиданную возможность для развития: на пороге ее отчего дома появляется бледный британец Томас Шарп (Том Хиддлстон), планирующий заключить сделку с отцом Эдит и заодно — покорить ее сердце. С достижением первой задачи у юноши возникают проблемы из-за недоверчивого папаши, но вскоре Томас и Эдит, став мужем и женой, отправляются в зловещий родовой замок Шарпов, известный под названием «Багровый пик» — из-за редкой красной глины, окрашивающей землю в кровавые цвета.

Тут-то дырявый потолок и облезлые стены нового жилища напоминают Эдит о том, что почти одновременно с появлением возлюбленного и его странноватой сестры Люсиль (Джессика Честейн) к ней заходил неприятный призрак, советовавший опасаться «Багрового пика».

Новый фильм Гильермо дель Торо позиционируется как возвращение к тому, с чего он начинал свой творческий путь, — к жанру готического фэнтези в духе «Хребта дьявола» и «Лабиринта Фавна». В последние годы режиссер несколько отошел от любимого жанра: снял «Тихоокеанский рубеж» — про войну роботов и монстров ростом с небоскреб, на пару с Питером Джексоном спродюсировал «Хоббита» — и вот, наконец, нашел время и возможность осуществить полноценный авторский проект. Впрочем, на деле же все немного не так. Дель Торо действительно вернулся в любимую первую половину XX века (именно тогда разворачивались события «Хребта» и «Лабиринта»), но вместо фэнтези обратился к смежному жанру готического викторианского романа в духе, с одной стороны, «Франкенштейна» Мэри Шелли, а с другой — «Собаки Баскервилей» Артура Конан Дойля.

Аллюзии на приключения Шерлока Холмса в «Багровом пике», кстати, наиболее буквальны — томик произведений писателя стоит на полке одного из героев, а брат и сестра Шарпы до боли напоминают чету Бэрриморов, есть даже эпизод с овсянкой на завтрак. Для российского зрителя последняя аналогия, разумеется, сообщает «Багровому пику» несколько комический контекст. Но если от сравнений Тома Хиддлстона и Александра Адабашьяна еще можно как-то абстрагироваться, то от общей нелепости происходящего на экране — куда сложнее.

«Багровый пик» не просто указывает на основную проблему фильмов дель Торо, но заостряет ее до крайности. Дело в том, что режиссер является без скидок выдающимся дизайнером, художником, иллюстратором — кем угодно, но не постановщиком. В случае с «Тихоокеанским рубежом» это проявилось в гармонии образцово идиотского сценария и того, что бои гигантских существ были сняты исключительно на крупных планах, сводивших на нет масштаб схватки. Но там, как и в «Лабиринте Фавна» или «Хеллбое», беспомощность режиссуры в глазах любителей киноаттракционов отчасти окупалась изобретательностью дизайна фантастических тварей. В «Багровом пике» дель Торо будто специально отказался от главного своего козыря — макабрических монстров ручной выделки — и, оставшись без него, снял что-то типа «50 оттенков серого» в антураже «Гордости и предубеждения». То есть кино о запретной любви с претензией на викторианский лоск, в котором даже исполнители главных ролей, очевидно, не вполне понимают, что им играть, кроме томной многозначительности. Отсутствие режиссерской установки приводит к комическим казусам: например, ничем не объясняется теплота, с которой Томас Шарп всякий раз глядит на сыгранного Чарли Ханнемом доктора Макмайкла.

Главная же

Яндекс.Директ

атастрофа даже не в драматургии, а в том, как неряшливо дель Торо пытается замаскировать частоколом аллюзий (Гойя, Эдгар По, классика киноготики, Стивенсон) свой страх показаться недостаточно умным, начитанным, насмотренным.

Это стремление во что бы то ни стало продемонстрировать собственную широкую эрудицию уничтожает саму суть готического жанра — романтическую атмосферу, в которой любое человеческое чувство приобретает сверхъестественную силу. Как показывает опыт, если автору удается добиться достоверности подобных переживаний, то (дурная) драматургия вполне может отойти на второй план. А так, когда ближе к финалу «Багрового пика» на экране появляются спрятанные в подвале замка чаны с кровью, куда больше они похожи на кастрюли с несвежим борщом
© Ссылка на источник http://subscribe.ru/digest/style/biz/n2106051747.html